ХРАМ ВЛАДИМИРА СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА

Неделя 4 Великого поста.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Евангелист Марк поведал нам сегодня о мальчике, одержимом «духом немым», который повергал несчастного больного на землю, заставлял его скрежетать зубами и цепенеть (Мк.9.17,18). Подробное описание страшных симптомов этой жуткой духовной болезни ужасает и, как ни странно, одновременно успокаивает: со мной, – думает всякий, кто слышит эту историю, – хоть я, конечно, и грешен, ничего подобного не произойдёт, уж что-что, а такая тяжкая духовная болезнь, как одержимость «духом немым», мне не грозит, я – здоров!

Видимо, так же примерно рассуждали и апостолы, когда взялись врачевать несчастного бесноватого. «…И бесы повинуются нам» (Лк.10.17), – говорили они с восторгом детей, получивших новую игрушку. А бес взял да и не согласился повиноваться! «Род неверный» (Мк.9.19) оказался одержим тем же духом немоты и глухоты и потому, конечно, не сумел произнести слова, которое могло бы связать бесовскую злобу, парализовать бесовское насилие. Оглушённые собой, неверные ученики не услышали то, что сказал Господь скорбящему родителю бесноватого отрока: «…если сколько-нибудь можешь веровать, всё возможно верующему» (Мк.9.23). Они пропустили мимо ушей и ошеломительный ответ несчастного отца, ответ-крик, ответ-исповедь, ответ-молитву: «…верую, Господи! помоги моему неверию» (Мк.9.24). Они, ближайшие ученики Христовы, в своей безупречной вере не сомневались, а потому и потерпели поражение в схватке с бесом. Если бы не так, им не было бы нужды вновь спрашивать своего Спасителя и Господа, уже наедине, вдали от посторонних глаз и ушей: «…почему мы не могли изгнать его?» (Мк.9.28). Потому и не могли изгнать, что оказались одержимы тем же «духом немым и глухим», потому и «удостоились» горьких слов Христовых.

Необязательно, оказывается, испускать пену и скрежетать зубами, чтобы понять, что сам одержим этим духом немоты и глухоты. Достаточно просто не слышать ближнего, когда он молит о помощи. Или достаточно забыть, что молчание не всегда – золото, забыть, что мы, христиане, по слову апостола Петра, постоянно должны быть «готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1.Пет.3.15). Причём ответ этот мало всего лишь сформулировать словами. Верующему не в Бога, а в себя всё кажется, что должно же иметься в наличии некое «волшебное слово», зная которое враз обратишь неверующего атеиста и сходу изгонишь любого беса.

Вот почему, отвечая на вопрос о способе помощи ближнему, Господь напоминает Своим ученикам о посте и молитве. И пост, и молитва – всего лишь способы отказа от самого себя. Воздержание от пищи теряет смысл, если постящийся по-прежнему, как и до постного периода, глух к страданиям ближнего и нем, когда страждущий ждёт от него утешения и сочувствия. Также и молитва предполагает отказ от собственных прав, скажем, на сон, на отдых, на общение с друзьями. Молитва – это время принадлежащее Богу, это период, когда собственно время-то и кончается и в нашу обезбоженную жизнь входит Вечность. Мы ведь ровно столько принадлежим Вечности, сколько покаянно и сокрушённо молимся Богу, потому что остальное время короткой нашей жизни так или иначе мы тратим на самих себя. Вернее сказать, на самую любимую, самую лелеемую часть самих себя – на свою грешную плоть.

Молитва и пост вновь и вновь напоминают, прежде всего, нам самим, что состоим мы не только и не столько из соматических клеток, чья неизбежная судьба – истлеть в небытии. Молитва и пост возвращают нас в реальность Духа, который один наследует Вечность, который один нетленен и по-настоящему реален. Поэтому и с духами злобы успешно может сражаться лишь тот, кто научился отказываться от своих «законных прав» на отдых и еду, на признательную благодарность и воздаяние по заслугам. Молитва и пост – это то самое «отвержение себя» (Мф.16.24) о котором мы с вами читали неделю назад, поклоняясь Животворящему Кресту нашего Спасителя.

Вот почему и молитва, и пост должны быть делом, безусловно, тайным, ибо те, кто постятся и молятся так, что подвиги их становятся известны всем, рискуют уподобиться фарисеям, о которых Господь сказал: «…все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди: расширяют хранилища свои и увеличивают воскрилия одежд своих; также любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель!» (Мф.23.5-7).

Сам Господь, молящийся наедине (Мф.14.23), преодолевающий искушения в иерихонской пустыне (Мк.1.13), запрещающий облагодетельствованным разглашать о Нём народу (Мк.3.12), только однажды позволил восторженной толпе возгласить Себе торжествующую «Осанну». Только однажды возразил тем, кто хотел заставить замолчать ликующие крики: «Он сказал им в ответ: сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют» (Лк.19.40). Мы знаем, чем всё это кончилось. Камни и на самом деле возопили, когда «завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим» (Мф.27.51-53).

Вспомним об этом «во дни печальные Великого поста», «свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще» (Евр.12.1), не забывая строгого предупреждения нашего Спасителя: «У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая» (Мф.6.3). Только тогда есть надежда, что «дух немой и глухой» покинет и нашу душу, и души тех, кто нам дорог. Аминь.

6 апреля 2003 г.