ХРАМ ВЛАДИМИРА СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА

Антипасха. Неделя 2 по Пасхе, апостола Фомы.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Христос воскресе!

Зачем ученики Христовы пошли на крест и на мучение, оставив дома свои, оставив тихую размеренную жизнь? Зачем сонмы мучеников вслед за ними, проповедуя Благую Весть о вечной жизни, претерпели нечеловеческие страдания и скорби? Зачем множество преподобных жен и мужей пошли за своим Спасителем, не имея, как и Он, “где преклонить голову” (Мф.8.20)? Если “Бог есть Любовь” (1.Ин.4.8), зачем тогда столько крови во имя Любви? Ответ в сегодняшнем Евангелии, которое по слову автора его, апостола и евангелиста Иоанна Богослова, написано только для того, “дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его” (Ин.20.31). То есть все усилия Церкви, вся кровь, пролитая мучениками, все храмы на свете, все с любовью написанные иконы и сам праздник Пасхи, радостный и светлый, для того только, чтобы мы уверовали в Бога, доверились Богу, приняли Его в своё сердце, чтобы, подобно апостолу Фоме, каждый из нас в сокровенной глубине души истово исповедовал: “Господь мой и Бог мой” (Ин.20.28)!

Верить вообще – не трудно. Не трудно верить в Бога, Творца мира, далёкого и недоступного, великого и могущественного. Для этого и ума-то большого не надо: мир существует; сам по себе, ни с того, ни с сего он возникнуть не мог. Во всяком случае объяснить такое спонтанное возникновение достаточно трудно. Значит, кто-то его создал. Вот и вся философия. Легко и просто верить в “Кого-то”. Так верят сотни миллионов людей; “Бога нет, – говорят они, – но Кто-то там есть”.

Куда как труднее верить в Того, Кто не вообще любит мир, а любит непосредственно тебя самого. Трудно верить в Личного Бога, в Того Бога, которого апостол Фома исповедовал Господом. Мучительно и временами страшно верить в Бога, ставшего Человеком. И только по одно причине: “Бог вообще” – далёк, недоступен, но тем и хорош, потому что и Ему дела до меня как бы нет, и мне не о чем, в общем, заботиться. Можно вполне спокойно жить, вспоминая о Нём изредка, как о нерадивом начальстве: “О чём они там, наверху, думают?”

Совсем другое дело, когда мой Бог умирает за меня на Кресте страшной, мучительной смертью и вновь является мне живым и преображённым, “отменяя естества чин”. В таком случае и я сам не могу оставаться в блаженной дрёме, но должен что-то делать. Бог, Который любит меня, требует ответной любви.

Вот что открылось апостолу Фоме, когда он увидел раны от гвоздей на руках и ногах Спасителя и Его грудь, пронзённую копьём римского легионера. Ему открылась, разом и вдруг, так соблазнявшая его соплеменников истина о Воплощённом Боге, правда о Боге, ставшем Человеком. Решительный и прямодушный Фома вдруг понял весь грандиозный замысел Божий о человеке, о его спасении от вечной смерти, о величественно-скорбной жертве, которая именно за него, ничем не примечательного молодого иудея, была принесена не родственником, не приятелем, не другом, а Самим Богом.

Если Бог жертвует Собой для того, чтобы я жил, и жил вечно, – значит, Бог любит не вообще всех людей, что на самом деле не так трудно даже и для меня. Бог любит меня таким, какой я есть, и потому ради меня и для меня становится человеком. И потому ради меня и для меня умирает на Кресте. И потому ради меня и для меня воскресает в третий день, разрушая ад, посрамляя смерть, истребляя и отменяя проклятие, тяготевшее над человечеством с тех самых пор, когда Адам вероломно предал Божью любовь. А раз так, тогда этот Бог – воистину мой Бог. А раз так, тогда этот Бог – воистину Господь, то есть Тот, с Кем я связан личными узами, потому что Он – мой Господин и Повелитель! И вот этот Господин и Повелитель вместо того, чтобы наказать меня хорошенько, становится таким же, как и я сам. Да мало того, просто умирает за меня. Вот почему апостол Фома, ошеломлённый этим открытием, кричит на весь дом, забыв об опасности, забыв о своих страхах, забыв о своём неверии: “Господь мой и Бог мой”!

Конечно, это не было неверием в полном смысле слова. Не в Бога не верил Фома. Он был правоверным иудеем, воспитанным в вере отцов, и ему едва ли могла прийти в голову безумная мысль о том, что мир возник сам собою, из ничего. Просто он и представить себе не мог, что Бог, в Которого он, Фома, верит, этот Бог действительно, воистину Бог-Любовь! Он и представить себе не мог, как и до сих пор не могут представить себе миллионы людей, что Богу есть дело до меня, что Бог, при всём Его величии и непостижимости, может именно со мной, таким, какой я есть, иметь какие-то личные отношения. И потому, что некогда Бог стал человеком “нас ради человек и нашего ради спасения”, потому и я теперь могу молиться моему Богу, веря и надеясь на то, что Он услышит каждый мой вздох и утрёт каждую мою слезу.

Для того-то один из апостолов благовествует нам сегодня о событиях чудесных и непостижимых, а другой – радостно исповедует Иисуса из Назарета своим Богом и Господом. Аминь.

22 апреля 2001 г.