ХРАМ ВЛАДИМИРА СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА

Неделя 20 по Пятидесятнице.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Когда отверстый гроб стоит посреди храма, когда над усопшим нашим братом совершаются последние прощальные церковные обряды, когда слёзы отчаяния, безнадёжные слёзы тоски не могут излиться облегчающим душу потоком – так тяжела, так беспросветна скорбь – тогда звучит во время погребального богослужения Послание апостола Павла к Солунянам: “Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним” (1.Сол.4.13-14). Апостол не велит нам предаваться скорби, когда любимый нами человек умер. Апостол предлагает нам не уподобляться “прочим”, то есть неверующим в Бога, то есть не имеющим надежды.

Потому что если Бог есть, если Вечная Жизнь, Им обещанная, – не миф, а реальность, тогда о чём мы плачем, когда уходят из нашей жизни те, кто нам дорог: о них или о себе? Что больнее: чужая боль или своя? Что проще: покинуть или быть покинутым? По тому, как мы ответим на эти вопросы, можно понять: где мы, в какой точке нашего христианского странствования, как далеки или, может быть, близки к Царству Божию.

Интересно бывает наблюдать, как современные дети отвечают на вопросы взрослых. Особенно, если эти вопросы задают им в присутствии свидетелей или, например, телевизионной камеры. Как правило, наше подрастающее поколение, наглядевшись на нас, взрослых, и от нас научившись лукавить, отвечает не то, что думает, а то, чего, по его мнению, от него ждут. Наши дети – наше зеркало, и вопрос: “В кого ты такой уродился?” – в ответе не нуждается. И так ясно: в папу с мамой.

Поэтому попробуем не перед кинокамерой, не перед объективом фотоаппарата, не перед микрофоном журналиста, а перед Богом Всеведущим ответить на этот страшный вопрос: о ком мы плачем над гробом близкого человека?

Вдова Наинская плакала о сыне. Но всё-таки несчастная эта женщина плакала, прежде всего, о себе. И Господь пожалел не умершего юношу, но её, оставшуюся в живых, её, потерявшую надежду, утратившую своё упование. Потому что Бог наш “не есть Бог мертвых, но Бог живых” (Мк.12.27). У Него нет мёртвых, потому что у Него все живы. И юноша, которого выносят из наинских ворот, жив для Бога и в Боге, как живы все бесчисленные поколения, жившие до него и после него. Поэтому и говорит Господь старой отчаявшейся женщине, поэтому властно приказывает ей, забывшей о Вечной надежде: “Не плачь!”

И не было бы в этом евангельском эпизоде никакой проблемы, если бы буквально через несколько страниц Вечной Книги мы не прочитали бы следующие строки: “Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился” (Ин.11.33-35). Плачет Господь, когда узнаёт о смерти своего друга Лазаря. Почему же плачет Он Сам, потерявший, может быть, единственного друга на земле, но просит не плакать вдову, лишившуюся последней надежды своей, своей последней радости? Не потому же в самом деле, что её потеря пустячна, а Его утрата значима. Не человеческой логикой, согласно которой моя боль всегда больнее твоей, руководствуется наш Спаситель. Бог Вседержитель всё знает о Вечной Жизни. Ему ведома тщетность этих слабых и маловерных вдовьих слёз. Но Он стал человеком, Он снизошёл до земли, до человеческой суеты, до наших, таких, может быть, неприметных с божественных заоблачных высот, маленьких трагедий, снизошёл и стал Сыном Человеческим, чтобы осушить и эти старушечьи слёзы.

И вот Сын Человеческий плачет в Вифании и утешает в Наине. Но и слёзы, и утешение оборачиваются радостью: четверодневный Лазарь воскресает из мёртвых, наинский юноша встаёт из гроба. И эта жизнь, которую вновь дарует им Христос, эта жизнь – только символ, только знак, только предчувствие той Вечной Жизни, которую Он приготовил для всех нас, которой Он, Спаситель, хочет наделить каждого, кто со своими горестями или со своими радостями готов обратиться к Нему.

О каждом из нас эти слёзы, пролитые над гробом друга Господня, потому что каждый из нас, если захочет, может стать таким же другом Христу. К каждому из нас, кто скорбит, к каждому, чьи слёзы не могут излиться от беспросветной скорби, обращены эти ласковые, полные нежного участия слова нашего Спасителя: “Не плачь!” К каждому протянута спасающая рука, каждому открыта эта дверь. И только от каждого из нас зависит: откликнемся мы на зов Божий или замкнёмся в своём горе, “войдём мы в радость Господина своего” (Мф.25.21) или угрюмо и гордо унесём с собою свою скорбь, свою боль, свой ад. Аминь.

22 октября 2000 г.