Русская православная церковь - Сергиево-Посадская епархия - Королёвское благочиние
Московская область, г. Королёв
15.02.1998
15.02.1999
15.02.2000
15.02.2001
15.02.2002
15.02.2003
15.02.2004
15.02.2005
15.02.2006
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
“Веселися и ты, старче праведный, приемый во объятия Свободителя душ наших…” Более трёхсот лет праведный старец Симеон ожидал этого мига: когда Бог отпустит его в смерть. И подумать-то страшно: как это – с радостью, доверием и надеждой, с трепетом душевным, “с томленьем упованья”, как сказал поэт, праведный старец ждёт смерти, воспринимая её как покой, как долгожданную субботу жизни! Он, по Божьему предопределению проживший более трёхсот лет, как никто другой чаял, ожидал этого Младенца, чтобы принять Его в свои слабые старческие руки. И как же он измаялся, как устал от этого трёхсотлетнего ожидания…
Неужели и впрямь жизнь – величайший дар Божий – надоела ему? Неужели и впрямь смерть – гнусное порождение греха – казалась ему сладостной мечтой? И разве мы сами, отнюдь не живущие так долго, всё же, измученные житейскими невзгодами, тяжкими болезнями, одиночеством и тоской, предательством друзей и равнодушием самодовольного мира, хотя бы иногда не помышляем малодушно о смерти? Отчего современному человеку так часто приходится разрываться между двумя страхами: страхом жизни и страхом смерти? Неужели эти наши страхи родственны радостному упованию праведного старца?
Нет, конечно! Наша беда в том, что за долгую жизнь мы не успеваем так же, как старец Симеон, соскучиться по Богу, истосковаться по Царству Его. Мы постоянно забываем, что на Небе, у Бога, – не универсальный дом отдыха, а область ликующего молитвенного труда, духовное пространство, где победившие страсти и стяжавшие Дух мирен святые пребывают в состоянии, к которому они привыкли ещё здесь на земле, – в состоянии глубокой самозабвенной молитвы. Молитвы, не имеющей ни отдыха, ни срока, молитвы, в которой нет места никаким помышлениям, никаким воспоминаниям, никаким упованиям, кроме помышления о Боге, кроме воспоминания о Нём, кроме упования на Него.
Тем-то и страшит нас смерть, что мы в ней, в смерти, потеряем привычное, что там, на Небе, мы окажемся в оглушающем одиночестве, лишённые любимых вещей, дорогих друзей, обожаемых кошек. Поверьте, это не преувеличение и не шутка. Одна очень старая и, по видимости, глубоко верующая женщина так до конца жизни и не смогла примириться с мыслью, что после смерти там, в Царстве Божьем, ей не удастся увидеться со своими домашними животными. Её духовник, чтобы утешить бедную в её скорби, говорил ей, что у Бога – всего много, и если Он подарил ей здесь, на земле, столько радости от общения с природой, то уж, наверное, и там, на Небе, у Царя Небесного, что-нибудь найдётся и ей, грешной, в утешение.
Как бы мы ни любили земное, как бы сильно ни привязывались к нему, ничто на земле не насытит нашу душу, так и останется она ненасыщенной, ничто на земле не утешит её, безутешную. Только Небо насытит её, только Бог сможет её утешить! Вот почему подвижники уходили в пустыни, вот почему аскеты отказывались даже от законного, Богом заповеданного отдыха и пищи, вот почему монахи-молитвенники каждую секунду своей жизни посвящали общению с Богом! Они думали о будущем, потому что горько и пусто было им в настоящем. Они алкали Неба, потому что одиноко было им на холодной земле. Не о смерти мечтали они, не о “заслуженном отдыхе” после трудов праведных, а об утраченном рае, об избавлении от тяжести больной и грешной плоти.
Так и праведный старец Симеон всей душой искал… нет, не смерти, а жизни, но не той, к которой мы привыкли здесь, а иной, Вечной. Вот почему, умирая, он встречает Младенца-Христа как своего избавителя, вот почему, ещё до того как Сам Иисус скажет об этом, он пророчески говорит о Нём как о Свете, просвещающем язычников, Свете, озаряющем трудную дорогу на Небо.
Он шёл умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шёл по пространству, лишённому тверди,
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою
как некий светильник, в ту чёрную тьму,
в которой дотоле ещё никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.
Страшно умирать, когда смерть – это разлука со всем, что тебе дорого. Легко умирать, когда смерть – это встреча, Сретение с Тем, Кто один дороже тебе всего золота мира и славы его. Легко умирать, когда смерть – это встреча со Христом!
Давайте попробуем жить так, чтобы умирать нам было легко! Аминь.
15 февраля 2000 г.
Священник Сергий Ганьковский
15.02.2000
© Храм Владимира Священномученика, митрополита Киевского и Галицкого.
Просим Вас сообщать об использовании Вами текстов и изображений этого сайта и ссылаться на него при использовани данных материалов.