ХРАМ ВЛАДИМИРА СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА

Сретение Господне.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Каким образом маленький мальчик, невинное дитя, стал поводом для споров и пререканий, почему Сын Божий, Которого, казалось бы, с восторгом и надеждой должен был встретить весь род человеческий, встретить и пропеть в единой радостной песне с ангелами: “Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!” – почему Он стал Тем, Кто вызвал соблазны и пререкания? К позору и стыду спасённого человечества, дряхлый старец, стоя у колыбели этого спасения, произнёс горькие слова, которые, к несчастью, оправдываются и сегодня: “Се, лежит Сей на падение и на восстание многих... и в предмет пререканий”.

Предмет пререканий – наш Бог! Может ли быть ситуация нелепей, бессмысленней этой? Но, видно, так пал человек, так осуетился, так, по слову святого Афанасия Великого, впал в самовожделение, что предпочёл собственное созерцание божественному.

Обратимся ли мы мысленным взглядом ко всей полноте церковной – и тут же увидим, как всяк тянет в свою сторону, как все, начиная от князей церкви и кончая мирянином-простецом, отравленные призраком свободы суждений, норовят высказаться разом обо всём, нимало не задумываясь не то что о пользе церковной, но даже и просто о том: а спрашивают ли тебя об этом?

“И стали князья про малое “то великое” молвить”.

Взглянем ли на приходскую жизнь – и здесь всяк, кто б он ни был, норовит не о деле своего спасения стараться, а устроить жизнь церковной общины одному ему ведомым и, уж конечно, единственно правильным образом! Я даже не про упрёки говорю, которые на священников обрушиваются со всех сторон, а про такие вроде бы незатейливые предложения и вопросы: “Отчего вы поёте так, а не эдак? Отчего бы вам не служить молебны таким вот способом?” И в день Крещения Господня, как венец всего этого безумия, прозвучал вопрос одной благочестивой прихожанки: “Что же вы так плохо приготовились к нашему приходу, не смогли приличный храм построить?”

Давайте хоть один раз в жизни с полной искренностью спросим себя: сколько минут в день мы думаем о своих грехах и сколько длинных изнурительных часов перебираем и мусолим грехи своих ближних?

До Бога ли нам, когда вокруг столько поводов обличить брата и превознести самих себя.

Вот почему человек, ищущий Бога, проходит мимо меня, мимо тебя, мимо тех, кто мог бы взять его доверчивую руку и привести ко Христу. Вот почему у множества наших близких так и не происходит Сретение, встреча с Богом. И как же ей произойти, когда они смотрят на нас, а в глазах у нас с вами горит огонь борьбы, в ушах наших – гул сражений за веру, и пальцы наши сжаты в кулаки, а не в троеперстие!

И среди этого разгула человеческих страстей, среди шумных споров религиозных партий, “лежит Сей на падение и на восстание многих... и в предмет пререканий”, и Мать склоняется над Ним, уже зная, уже предчувствуя, как “оружие пройдет Ей душу”, и старец Симеон обнимает Его слабое тельце, благодаря и умиляясь, потому что кончилась для него мука ожидания, пришёл час освобождения, час встречи с Богом.

Может быть, оттого-то мы и не дождёмся никак чуда Сретения, даже во время молитвы, даже когда душа наша зовёт Христа, что на самом деле хотим мы вовсе не Божьей правды, а своей. Может быть, оттого и не торжествует дело Христово на земле, что даже верные ученики Его, мы, христиане, впали в самовожделение, предпочитая собственное созерцание божественному.

А если это так – а у нас нет никаких оснований не доверять святому Афанасию Великому, – нам остаётся только одно: бросить всё, что нам так мило сегодня, и отправиться в долгий путь покаяния, в столь долгий, что неизвестно даже, успеем ли мы пройти его до конца жизни. И тем не менее, мы, не рассуждая, должны оставить всё то, что кажется нам сейчас таким важным: распри, наши любимые убеждения, так называемое чувство собственного достоинства, свои корпоративные привязанности, – одним словом, свою гордость, и тогда, я верю, и мы, как Симеон Богоприимец, так долго, так терпеливо ждавший Встречи со Спасителем, дождёмся, каждый – своей, подлинной, настоящей Встречи с Богом. Аминь.

15 февраля 1999 г.